Этот день c самого начала предвещал множество событий. На сегодня было запланировано сразу несколько крупных терактов, поэтому с раннего утра, а, точнее, с ночи, революционеры уже вовсю готовились к своим предполагаемым диверсиям. План был составлен и обговорен ещё накануне вечером, поэтому все знали, что делать. Все шло идеально и срабатывало почти всегда – им не раз удавалось выйти «сухими», избегая потасовок с Шинсенгуми. Однако Кацура чувствовал, что что-то должно было произойти – тревожное чувство поселилось тогда, когда он узнал, что один из повстанцев, который должен был подорвать посольство этих чертовых амантовских собак, попал в аварию.
И уже сидя около посольства и размышляя о своей тяжелой жизни, он понял, что, возможно, не все так плохо. Серебренная кучерявая шевелюра, знакомый взгляд – Кацура незаметно усмехнулся. Не узнать своего боевого товарища, которого помнишь ещё с того самого беззаботного детства - было просто невозможно. Котаро не видел его с того самого момента, как окончилось их последнее сражение. Когда остатки повстанческих сил залечивали в лагере свои раны, хоронили погибших и просто приходили в себя. Когда уставшие от войны самураи бросали свои катаны и покидали военный лагерь, возвращаясь в свои дома, к родным людям и тихой семейной жизни. Но Кацура не отчаялся. Надежда все ещё жила и живет в его ещё молодой душе. Да, он по-прежнему надеялся на то, что Джоишиши смогут изгнать иноземцев.
Ещё не все потеряно. Потеряно будет тогда, когда тебя будут хоронить в цинковом гробу.
Вынырнув из воспоминаний, Кацура также приметил двоих детей рядом с Гинтоки: рыжую девочку с зонтом и очкастого паренька. Однако все свое внимание Котаро переключил на знакомый сверток в руках кучерявого самурая, который тут же оказался отбитым лапами охранника. Приземлившийся сверток среагировав, взорвался, забрасывая обломками изгороди все близлежащие места. Конечно же, все подозрения тут же пали на эту троицу, которая сразу пошла в бегство. И какое бегство! Собака-аманто вцепился за очкастого, очкастый за Гинтоки, Гинтоки за рыжую девчонку. Ну, прямо, как в какой-то старой сказке, которую читали им в детстве. Кажется, репкой называлась.
Кацуре думать было некогда – на шум уже прибежала свора таких же собак-аманто, а внезапная перспектива, которая сулила от встречи с старым боевым товарищем, позволяла длинноволосому самурая выйти из тени и прийти на помощь.
- Вот же умеют доставлять проблемы. – пробормотал Кацура, вставая со своего места. Чтобы тут же запрыгнуть на голову сначала одного пса, потом на другого и так протоптаться почти по всем, дабы приземлиться прямо перед троицей и позволить ей убежать. Что тут поделать – теракт был сорван. Посольство подорвать не получилось, зато, кажется, встретился очень ценный союзник.
- Бежим, Гинтоки. – Кацура приподнял соломенную шляпу и своим типичным серьезным взглядом смерил боевого товарища. Осознание к этому «товарищу» пришло незамедлительно, за что тут же был одарен четким ударом в челюсть. – Не Зура, а Кацура! Сколько можно говорить, чтобы ты не называл меня этим глупым прозвищем.
Давно не виделись? Да, они действительно давно не виделись. Однако это был не повод называть его, Кацуру, этим бессмысленным прозвищем, которое так бесило и моментально выводило из себя. Сколько можно было им повторять, что его реальная фамилия – КА-ЦУ-РА! Но окружающие этого явно понимать не хотели и вечно коверкали её в «Зура» - злополучную описку прошлого.
- И что здесь делаешь? – было задано немного удивленным Гинтоки.
Ромашки собираю. Монахи-то, нынче, бедно живут.
- СКОЛЬКО МОЖНО БОЛТАТЬ, А?! -  вопрос кучерявого был перебит ором аманто, который очухался от меткого террористического удара пяткой, и во всю понесся за «мятежниками».
- Поговорим позже, Гинтоки. – Кацура хлопнул товарища по плечу, понимая, что это не то место, где можно будет предложить Сакате присоединиться к Джои, и помчался вперед. Вслед за ним бежала и Йорозуя. Выдержке тех двоих ребят, которых, как, оказалось, зовут Кагура и Шинпачи, можно было позавидовать. Кацура-то уже привык проводить свою жизнь в вечных бегах от полицейских, которые так и норовили прихлопнуть патлатую черноволосую тушку революционера. Поэтому всю дорогу до отеля, а по совместительству, - и до укрытия повстанцев, террорист удивлялся тому, насколько натренированы эти ребята. А ещё думал над тем, как уговорить бывшего товарища вновь взять в руки меч и присоединиться к Джои. Ведь если бы Широяша согласился, тогда все стало бы намного проще. Ведь Гинтоки был силен и за ним, в свое время, шли многие.
Скрыться в отеля труда не составило: Котаро отправил троицу в одну из комнат, а сам пошел за своими революционерами. Да, и нужно было сосредоточить побольше охраны внизу отеля, потому что коварные Шинсегуми опять могли их выследить и устроить облаву. А повстанцам, ой, как этого не хотелось!
Подходя к закрытым седзи, до Кацуры донесся вопрос Шинпачи:
- Гин-сан, а ты знаешь его? Кто он такой?
- Террорист. – протянул Гинтоки, вальяжно развалившись на полу. Тут же Кацура опять не смог стерпеть. «Террорист» звучало как-то грубо. Они же не кровавые головорезы, подрывающие мирных жителей, какими были, допустим, Кихейтай. В конце концов, революционеры подрывали только аманто, но старались никогда не трогать обычных жителей Эдо. Да, Котаро знал, что существует множество мелких банд, которые грабили, убивали, насиловали, похищали и делали с людьми все, что хотели, прикрываясь за громким именем Джоишиши. Хотя они вовсе не имели никакого отношения к повстанцам. И от этого почему-то было неприятно на душе. Словно жители медленно, но верно прогнивали и превращались в тех монстров, против которых по сей день ведет борьбу Кацура.
- Не говори так, Гинтоки. – Котаро отодвинул седзи и вошел в комнату, ведя за собой небольшой отряд Джои, который оставался сегодня в укрытии. – Мы не террористы, мы Джоишиши. – революционер, сдвинув брови, продолжил с суровой интонацией – Эти чертовы пришельцы все ещё поганят наш город. И чтобы восстановить потерянную честь самураев и защитить родную землю, наш долг состоит в том, чтобы изгнать их! Мы должны очистить нашу родину, наши дома от этих иноземцев. В этом и состоит цель Джоишиши. Мы ни за что не откажемся от своих мечей и продолжим добиваться полного изгнания уродливых пришельцев.
- Так, это твоих рук дело, Кацура? – спросил Гинтоки после того, как увидел недавнего почтальона, попавшего в аварию перед баром Отосе. Да, это был действительно тот толстобровый-повстанец-почтальон, работающий в Джои на полставки. Он бы так и не появился больше в кадре, если бы не захотел принести извинения перед Йорозуей за испорченный день. Однако о нём забыл даже Кацура, потому что был занят тем, что решил вновь пригласить старого друга в Джои. А это требовало не малых усилий и умственных возможностей! Ведь Саката явно не горел желанием взять в руки катану и пойти крушить иноземных пришельцев. Но Кацура не понимал. Кацура никогда не понимал действия этого человека. А ещё Котаро был очень упрямым, поэтому не терял веры в то, что Гинтоки одумается и скажет заветное: «Да, я вступаю в Джои»… Но это лишь мечты, а вот реальность была жестокой. Потому что они так и не успели закончить разговор – их все-таки выследили эти чертовы сегунатские псы!
Ничего. В следующий раз ты точно согласишься, Гинтоки.